В этот день, как и на Тихона, Солнце «застаивается», то есть медлит в зените. Мороки-туманы, молочные реки в этот день текут. Ходит по берегу реки старуха с клюкой Маниха, а с нею дочь её – белая русалка Манья. Остерегись, не ходи к реке. В этот день нечисть к избам подходит, пытается смаять человека. Жалобно кто-то зовет: «Выйди за ворота! Дай мне твоего сна!» Или огня ещё просят дать, и кто говорит – не видно. Ни в коем случае нельзя было огня давать – а не то мор на двор крестьянский нападёт. В этот день боялись белых коров у ворот. Была то нечистая сила, которая хотела, чтобы её в хлев с обычными коровами поставили, а уж она там разойдётся – молоко все перепортит. По деревням старуха Маниха людей в леса сманивает, чтобы лесовому отдать. А её дочь – русалка Манья, в омут девок заманивает за белыми кувшинками, а как протянешь ты руку – ср
... Читать дальше »
Смолкает птичья звонница. По народным наблюдениям, с этого дня начинают затихать птицы, кроме соловья и кукушки, которые будто только поют до Петрова дня. Солнце идёт тише: «У Земли за год самый тихий ход»: по сведениям астрономов, Земля к концу июня сбавляет скорость движения по орбите вокруг Солнца по сравнению с 1 января на 3 600 километров в час. На Тихона во многих сёлах толока на навозницу. Работа грязная, тяжёлая, и, чтобы покончить с нею дружной заединщиной, встарь сбивались мирские помочи. Очищали хлевы, дворы подряд, обедать садились часто общим застольем. В этот день устраивали пир для тружеников, которые унавоживали поля. Угощали их обедом, вином и брагою, обычно песни и игры заканчивали пиршество. А эти люди были очень нужны, потому что: «Где лишняя навоза колыжка, там лишняя хлеба коврижка». Ввечеру молодёжь «в назьмы играет»:
... Читать дальше »
Другие названия этого дня: Фит(Вит), Скотный заступник. На Фита, коли хлеб в росте, – прясла ставят. Хорошие хозяева в деревнях после дня святых Вита (в народе его называли Фитом) и Амоса уже не сеяли, зато внимательно смотрели за скотиной, чтобы та не забрела на поле, где уже поднимаются всходы. Охраняют от скотины поле, а скотину от сочной зелени. А то и беда, бывает, к хлеву подступает. В противном случае корову, объевшуюся зерна, «раздувало» и она погибала в скором времени: вылечить ее было практически невозможно. Вздует Пеструху, отъевшуюся на хлебном поле, и уж после на ноги скотину не поднять. Крестьянство, почитая Медоста, заказывали молебны от мора, падежа скота. С этого дня уже ничего не сажают - проку все равно не будет.